Наталия Черных

КОГДА ПОКРОВ ЗЕМНОГО ЧУВСТВА СНЯТ…

 

Пять поэтических книг 2017-2018 годов

 

Выводы – дело неблагодарное, но в обзоре без вывода не обойтись. Проснулись долго спавшие поэты, словно наступила невесть какая поэтическая весна, и это разрешилось книгой Светланы Богдановой «Ностальгический газ», вышедшей в молодом и амбициозном «Стеклографе»; Елена Лапшина после сравнительно долгого молчания возникла в «Русском Гулливере» с мистически-лиричным «Сном златоглазки». Вот уж точно, поэты проснулись и рассказывают о своих снах! «Сон Златоглазки» – фаворитка у рецензентов, о ней написано их более полудюжины рецензий, и приложились все: почти монументальная Валерия Пустовая, пушкинист Василий Геронимус и другие, менее известные, авторы.

Поэты, у которых давно и основательно занятые позиции, порадовали новыми книгами. Из множества вариантов выбрала именно Андрея Пермякова «Белые тепловозы», издательство «Стихи», серия «Срез» так как, во-первых, я не большой поклонник поэзии этого автора, но обойти его вниманием просто невозможно, и во-вторых, настолько характерной и атмосферной книги я давно не читала.

Звезды несетевой и сетевой жизни (как бы они к этому наименованию не относились) вступили в 2019 с новым багажом. Здесь в выборе довольно долго колебалась, так как много имен и издательств с очень удачными для обзора позициями, но наконец остановилась на ироничном и щемящем «Ау-ау» Игоря Караулова, вышедшем в славной «Воймеге», во-первых, потому что без «Воймеги» обзор поэтических новинок – не обзор, а во-вторых, этот автор мне интересен вселенской нотой, которая в «Ау-ау» мне (я очень субъективна) слышится особенно ясно.

«Стеклограф», вероятно, решил занять самые высокие позиции в рейтинге поэтических издательств и, в чем есть, пошел на битву. Надо сказать, многого достиг. Навскидку самая интересная издательская жизнь в 2018 была именно у «Стеклографа»: здесь и уникальные явления из прошлого, и сильные дебюты, причем дебютных книг довольно много, так как «Стеклограф» держит марку издательства, которое выпускает прежде всего дебютные книги. Из дебютов выбор был самым сложным. Остановилась на «Ибисе» Дианы Рыжаковой, так как это дебют поздний, что уже стало интереснейшей тенденцией, и необычный, эти стихи словно написаны чрезвычайно много пережившей, но очень молодой женщиной.

Начну с дебюта.

 

Диана Рыжакова. Ибис. – М.: Стеклограф, 2018. – 24 с.

Свободный стих для современного читателя жупел, потому что попадает под прицельный обстрел и со стороны адептов так называемого регулярного стиха, и со стороны прогрессистов, которых ругают верлибристами. Первые ратуют за принадлежность к исконно-русской просодии, другие являются поборниками новой. В поэзии главное для меня движение и действие; всем названным поэзия Дианы Рыжаковой, собранная в небольшой и плотной книге «Ибис», обладает в полной мере, эта книга открывает читателю свободный стих, дышащий полными легкими, смелый и мощный, непривычный, растущий из слуха и слышания, из вслушивания не только в слова, но и в звуки. Поэтесса намеренно жертвует элементарной логикой ради выражения глубины поэтического образа, что в очень красивом центральном стихотворении книги, одноименном названию, и заметно.

 

В дни войны здесь, в доме иконостас,

Все углы намоленные, и присно,

И крыло, и кто же вчера сказал –

Кулики, овсянки, вдруг это ибис?

 

Не сразу понятна связь между (казалось бы) домашними куликами и овсянками – и культовыми африканскими птицами. Однако все трое занесены в Красную книгу как исчезающие и подлежащие особой охране виды. От этого строгого и трепетного отношения, выраженного всего в трех словах, рождается мысль о том, что нужно хранить, пока есть жизнь, о чем-то священном, сакральном, о святыне, например.

Есть обожание и обожение. Не велика заслуга поэта, если он сумел выразить обожание – поэзия поддержит его всеми своими фибрами, и муза, надеясь, что обожают именно ее, пошлет от своей руки чувства и мысли для образа. Но когда обожание переходит свои границы и превращается, преображается в обожение, тогда муза может прогневаться: поэт глядит как бы уже сквозь нее, в сердце и глаза Бога, и Бог смотрит в его стихотворения. Диана Рыжакова в стремлении к обожению напоминает древнюю певицу, которая о чем бы ни пела – поет о любви и Боге, которые для нее нераздельны. Это единство любви, Бога и времени с особенной чистотой и силой выражено в стихотворении «Бабушка», которым и завершу эту рецензию.

 

В деревянном домике ребёнок,

Смешное ласковое дитя,

Из пелёнок чуть выросла

И уже бежит встречать

Внука, приехавшего на дачу,

А он важный такой, удачливый,

Смотрит по сторонам,

И жена его тоже там.

А она бежит, не чуя больных ног,

А она и живёт-то только из-за него,

И ждёт его, и верит в него.

Ласточка, солнышко, бабушка.

 

Светлана Богданова. Ностальгический газ. – М.: Стеклограф, 2018. – 84 с.

У книги есть подзаголовок: Московский эпос. И точно: читатель оказывается то на Арбате, то в Улановском, то уже на Цветном. Наверно, потому и ностальгический газ: «…Где запах пыли и пота - ностальгический газ…». Стихотворения напитаны особой московской энергией, теплой иронией и дерзкой утонченностью. По интонации есть переклички с московскими поэтессами великого прошлого: Цветаева, Ахмадулина, хотя поэтика «Ностальгического газа» очень далека от их поэтик.

В книге есть раздел «Украшения и вещи», на мой вкус, он самый сильный и яркий, а начну с обложки, которая для меня визуализирует стихотворения этого раздела. Два жестко разграниченных желтой полосой мира поглощаются идущим справа облаком газа, на которое смотреть очень интересно: это и лепнина потолка, и фрагмент фриза, и деталь фасада, и проступающий в заволновавшейся памяти узор древней парчи. Таковы и стихи в этой книге. Автор с аристократичным спокойствием говорит читателю: вот два мира, оба, возможно, есть, а возможно, их и нет вовсе.

Об этой книге хочется говорить почти стихами. Есть некая мощная сила, которая приводит их в движение и способна поглотить. Хотя такая расшифровка возможно слишком серьезна для таких изящных стихотворений. Они очень глубоки; в них нужно всматриваться как внутрь прозрачного камня. Книге присуща несомненная притягательная и влияющая на эстетическое чувство читателя сила.

В композиции автор придерживался, как мне увиделось, не столько красоты, сколько внятности, отчего книга возможно и немного проиграла в общем образе – таинственном, изменчивом, но стала намного более читабельной.

О шестнадцати годах молчания Светланы Богдановой говорено не раз и не два, и все же это был поступок, о котором еще долго будут говорить. «Ностальгический газ» стал как бы вторым рождением замечательного автора в современную литературу, и это было счастливое рождение. Книга была прочитана, что по нынешним временам не диво, но внимательно все равно не прочитали; на нее довольно много рецензий, есть очень авторитетные и вдумчивые.

«Действительно, ее истории не спутаешь ни с чем и не забудешь, даже если ты в свое время объелся свежеоткрытой «документальной» поэзией, как Винни-Пух в гостях у Кролика. Светлана Богданова не потакает нарративу, не вступает с ним в опасно-доверительные отношения «ты неси меня, река» – излишне беспечного водолюбца река эта может и потопить, и растворить, и разбить о первую же серьезную прибрежную каменюку. Сколь бы беспечной ни казалась интонация рассказчицы, сколь бы слово- и мыслеигрательными ни представали все ее неожиданные перетекания образа в образ, из одного смыслового плана в другой – это не игра», – пишет Мария Мельникова в эссеистичной рецензии «Алмаз рыбы».

«Кажется, её стихи надо не только читать или слушать, но и пристально рассматривать – так же, как ювелир рассматривает через лупу какую-нибудь затейливую брошь или перстень», – пишет Мария Дубинская в статье «Алхимическая поэзия Светланы Богдановой», один из авторов издания «Окно в Москву».

В заключение приведу фрагмент стихотворения; строчки здесь несладкие, провокативные, но точные в своей беспредельной человечности:

 

Она не хочет видеть и слышать других.

Она не хочет знать, что происходит вокруг.

Выглядит она обычно, но порой ведёт себя, как псих.

Как ангел, как демон, – и это её ярмо. Вернее, её соха и плуг.

 

На то есть причины, и можно их отыскать,

Войдя в её грёзы, в её тело, в её судьбу.

Прочитать, как руки пианиста читают ноты с листа,

Такая вот пневмопочта Брайля в уголках глаз, во сне, на бегу.

 

Там, в запутанных нитях времени и пространства

Гранит растягивается, точно новорождённое стекло.

Арбатские переулки, чужая любовь... Вера детей в постоянство

Любого родства – и кровного, и духовного... И этот улов –

 

Ещё только начало причин, слившихся в одно

Следствие: она больше не хочет людей.

Она хочет лишь город, похожий на забитое древностями дно,

И шуршание бумажного эха, бумажного секса, бумажных идей.

 

На этом тема тихости и снов, так мощно прозвучавшая в поэтических сборниках 2018 года, не заканчивается, а продолжается.

«Быть или не быть – таков вопрос…»