Интервью с Мар Пол

Интервью с автором романа "Н.А.Н" (Мар Пол)

Здравствуйте, Мар Пол. Вокруг Вашей книги сгущена атмосфера таинственности. Мне даже не вполне понятно, как я могу к Вам обращаться) Название книги тоже – совершенно необъяснимое. То есть, ещё от самой обложки книги начинается как бы некая игра. Скажите, это рекламный ход?

Здравствуйте. (смеется) Нет, это не рекламный ход. И да, это приглашение погрузиться в некую игру, где не всё будет понятно сразу: «H.A.H.» - это обширная территория из нескольких стран и эпох, путешествовать по которой можно как во сне, так и наяву.

Раскройте секрет читателям – что же обозначает название «Н.А.Н»? Это русская аббревиатура?

С удовольствием рассекречу. Раскройте книгу! На титульном листе видна разгадка на латинском – Hortus Amoenus et Horridus, что можно перевести как «сад прекрасный и ужасный». Античной и средневековой литературе это противопоставление знакомо: податься в возделанное человеком место гармонии и творчества (Locus Аmoenus) или в место опасное, дикое, адскую пустошь (Locus Horridus)? Понятие «сада» раскрывается в романе на разных уровнях: каким быть «саду» решают лозаннский центр «БрейнСпот», удивительный «Вандейский Парк» на Атлантическом побережье и его подмосковные конкуренты. Каждый из них культивирует свою территорию в соответствии с определенными правилами и целями. На более абстрактном уровне выбор направиться к темной стороне или же выбрать солнечную сторону «сада» постоянно делает каждый из главных героев. Аббревиатуру «H.A.H.» можно прочитать и как «Heaven And Hell», что вполне соответствует идее. Но лично я предпочитаю латынь, праматерь многих европейских языков, поскольку один из моих героев борется за идею сильного, сплоченного Евросоюза. Он молодец!

На титульном листе обоих томов размещена занятная схема. Что она означает? Это модель мироздания?

В каком-то смысле да: прекрасное и ужасное питают друг друга и являются неразделимой парой. Но к мирозданию, где все целесообразно, она не относится. Схема применима исключительно к миру человека. Еще она напоминает мне такие далекие, прекрасные и ужасные 90-ые годы, когда создавались семантические анализаторы и в мир разлетались первые клубы информатического колдовства. Теперь мы все ими обкурены и находимся в сетях зависимости. Это тоже наш «сад»...

Так о чём Ваш роман «Н.А.Н»? То есть, можете ли Вы нам пересказать сюжет в двух-трёх предложениях?

О-ля-ля, сложный вопрос! Сократить несколько сотен страниц до двух предложений – задача, скорее, для моей системы АрхеоДата: вот она все взвесит и выдаст четкий конечный результат. У меня так явно не получится, но попробую. Как-то на просьбу одного подростка пересказать в двух словах «Войну и мир» другой написал: «Весь роман про любовь, а в конце наши победили». Вот и я, не претендуя ни на какие сравнения, отвечу примерно так же: это роман про тайны памяти, дружбу, любовь, прогресс с его усложняющимися инструментами и человеческой интуицией, а также про необходимость сотрудничества и совместного творчества, замешанного на энтузиазме. Наверное, и о том, как непросто жить в чужом окружении, будь то чужая культура, чужая тебе по духу семья или нечто чуждое, поселившееся в голове. И тут не забудем, что, по схеме «H.A.H», «как непросто жить» позволяет перейти по стрелке в «сад прекрасный» или в «сад ужасный». И в зависимости от хода каждого можно будет сказать «а в конце наши победили».

Этот большой роман – Ваша первая книга? Как пришла идея создания такого монументального произведения?

Да, книга первая. Писать хотелось с детства, серьезно об этом подумывалось в юности, но жизнь складывалась так, что времени хватало лишь на малые жанры – стихи и рассказы. Тем не менее часто возникали такие мысли, как «а вот эту красоту надо будет описать в книге» или «такое благородство обязательно стоит отметить» или «а тебя, прохвост, я точно зашвырну когда-нибудь на страницу и вот тут-то тебе не поздоровится». То есть и герои, и их личный контекст (их «сад»), возникли давно и имеют реальных прототипов. Как говорит в «Н.А.Н» гениальный информатик Тристан Дормель: «Данные на 70% реальны, все проверено...» К моменту начала серьезной работы над романом в голове у меня уже жили стаи идей и первоначальные образы персонажей. Также в блокнотах имелись записи и цитаты, многие из которых осели на просторах «Н.А.Н.».

Что же касается конкретных сюжетных линий, то тут сыграли роль несколько факторов. Во-первых, меня всегда увлекала история Средних веков, противоречивая, мрачная и сияющая, прекрасная и ужасная. Во-вторых, меня интересует наука и ее новейшие технологии, в особенности те, которые позволяют понять наш мозг: ведь это то место, где тайн больше всего. И я глубоко уважаю ученых, медиков, новаторов и первопроходцев, чьим примером стали в «Н.А.Н.» предприниматель и политик Симон Дельбе, швейцарский исследователь Де Сепибус и профессор Черни из РАН.

А в-третьих, прототипу Рене из Вандеи было дано обещание когда-нибудь написать о ее парке, который реален. Это «когда-нибудь» настало: моя книга – о Вандейском парке, в частности, но и, конечно же, о том Парке, где мы все – актеры. К сожалению, три года назад Рене унес рак. Но я пребываю в полной уверенности, что она прочтет мою книгу в своем прекрасном саду.

Ваш издатель Дана Курская с восторгом рекламирует этот роман, называя его открытием года. А сами Вы как относитесь к своему детищу? Может уже что-то хочется поменять в сюжете?

От всего сердца хочу поблагодарить Дану за такое отношение к моей книге, за ее энтузиазм и поддержку. Дана – сгусток энергии, это человек, несущий в наш общий «сад» много позитива. Она неустанно занимается окультуриванием, благоустройством отведенной нам эпохой территории. И думаю, по поводу «сада прекрасного и ужасного» мы с ней друг друга понимаем. Спасибо ей за эти труды!

Вы правильно назвали мой первый роман «детищем». Он им и является, поскольку выстрадан и долго мною вынашивался. А родное чадо разве хочется как-то изменить, украсить, что-то где-то отрезать? Нет, конечно. Оно такое, каким явилось на свет, с его достоинствами и недостатками. В этом и есть его уникальность. Ну можно, конечно, послать его в БрейнСпот на измерение нитей ДНК золотой нанолинейкой. А потом – уже в другой лаборатории – направить фермент Cas9 к нужному месту разрезания в геноме и произвести необходимую коррекцию. Но оно нам – а главное Вам, Читателю – надо?

Если бы Вы сами были персонажем литературного произведения, то кем и почему?

В моем романе я – часть каждого главного персонажа. Но перефразируя флоберовское «Мадам Бовари – это я», скажу, что Слава – это я. В том смысле, какой он вкладывал в это откровение.

А если говорить о чужих литературных произведениях, то тут, с детским заливистым смехом, скажу, что, наверное, хочу быть неотразимой смесью д‘Aртаньяна, Шерлока Холмса и Фандорина. Эти ребята меня восхищают, как восхищают и их создатели.