Десять вопросов для Юлии Пикаловой

​

Здравствуйте, Юлия. Ваш сборник стихов «Первая» - безусловно большое событие в литературной среде. Как же так вышло, что первая книга так долго не выходила в свет, ведь её ждали многие – и поклонники, и литературные критики?

Спасибо за добрые слова! Мне кажется, что книгу надо заслужить. Я долго не чувствовала себя вправе. Я даже не чувствовала себя поэтом первые две-три сотни стихотворений. Возможно, если пишешь стихи с юности, то с самого начала живёшь с мироощущением поэта – ко мне же стихи стали приходить очень поздно (вернее, вовремя, в соответствии с высказыванием Рильке «Поэзия – это опыт»). Только ощутив власть языка, ощутив, что это он пишет мной, а не я – им, я почувствовала, что я – поэт, и это было значительно позже первых журнальных публикаций. Затем потребовалось ещё столько же стихотворений и несколько лет вопросов читателей, чтобы я осознала: да, теперь я готова составить книгу. И даже тогда я не спешила начать над ней работать, пока мне вдруг не пришло название.

 

Поговорим о названии книги. Оно, конечно, полисмысловое – имеется в виду и то, что книга является дебютной, и то, что Вы – всегда априори первая, победительница, и то, что Вы, как любая настоящая женщина, немного Ева… Все ли смыслы я уловила? Расскажите, как родилось это название.

Да, в названии содержится игра и вызов (в первую очередь вызов себе). Этим оно меня сразу и зацепило – а я много раз убеждалась: то, что по-настоящему волнует самого автора, передаётся и читателям. Вот и Вы вступили в эту игру, спасибо за версию про Еву – новую для меня!

Название пришло мне буквально с неба. Я и не думала приступать к составлению книги, отвечая друзьям и читателям  – да-да, как-нибудь займусь. Я также полагала, что сначала составлю её, а потом уже дам ей имя: возможно, строчку из стиха. Наверное, так и бывает у нормальных людей? И вдруг в самом конце 2018 меня осенило: «Первая»! Осенило, хотя я совершенно не думала о книге. Я поняла: время настало, и в новогодние каникулы сделала первый рывок по её составлению: набросала структуру, начала отбирать стихи и нанизывать их на эту структуру. Потом мне пришлось прерваться на год из-за занятости на работе, ибо книга требовала полного погружения – но это оказалось к лучшему: за год родились новые стихи и началось наше сотрудничество с уникальным художником, скульптором, графиком Александром Костиным, офорты которого украсили книгу.
 

Как появился Ваш творческий тандем с Александром Костиным - автором офортов к книге? Легко ли с ним работается?

Мы познакомились совершенно случайно на фейсбуке. У Александра, потомственного скульптора, личные отношения с «Пьетой Ронданини», последней (незавершённой) скульптурой Микеланджело. А у меня есть стихотворение о ней – вернее, о том, как Микеланджело пришёл от первой, ватиканской «Пьеты» ко второй. И первый наш разговор был именно о «Пьете Ронданини». Теперь мы шутим, что нас познакомил Микеланджело. Вдруг в самом начале 2019 Александр прислал мне офорт по стихотворению «Идти по воде» – неожиданно и для меня, и для себя самого. Мы оба ещё не знали, что это выльется в такое удивительное сотрудничество. Вскоре последовал второй офорт, который так вдохновил меня, что я тут же написала по нему ответное стихотворение. Всё это вы увидите в книге. Есть в ней и стихотворения, рождённые благодаря тому, что я узнала от Александра: например, как скульптор проверяет мрамор.

Работать с Александром необыкновенно легко. Он в творчестве с детства (и отец его, и мама – заслуженные художники и скульпторы), и я, новичок, много черпаю в его мудрости, в его отношении к делу. Он не иллюстрирует стихи: он вдохновляется и воссоздаёт их средствами живописи. Получается, что мне подарили глаза и руки художника, и какого художника! Я очень горжусь: Александр Костин отдал 3,5 года жизни циклу офортов по «Мастеру и Маргарите», и лучше я не видела ничего. Несколько лет посвятил он позднему Тургеневу. Если Вы живёте в Москве, очень советую посетить его мастерскую!

Приведу пример рождения двух офортов. Однажды на моём озере разыгрался сильнейший ветер, поднял нешуточные волны – и принёс мне одноименное стихотворение. Я отправила его Александру. Каково же было моё удивление, когда наутро был готов офорт! А ведь офорт – технологически очень сложная, трудоёмкая вещь, не говоря уж о том, что должна родиться идея. Вдохновляющий ветер из Италии долетел и до Москвы, прошло меньше суток от написания стихотворения до офорта! В то же время стихотворение «Бетховен», которое мучило меня недели две-три (и потом ещё три недели я не могла ничего писать), оказалось столь же мучительным и для Александра. Он загорелся, но искать пришлось несколько недель; он даже чуть было не сдался – и всё-таки нашёл.
 

Ваш издатель называет книгу «Первая» гармонией Поэзии и Изобразительного искусства. Но ведь Вы ещё и потрясающий музыкант! Так каким образом удаётся сочетать в себе музыку и стихи? Расскажите о себе как о музыканте, пожалуйста.

Для меня это две неразрывных стихии. Не зря музыку могут назвать поэтичной, а стихотворение – музыкальным. В музыке я всего лишь любитель, но зато, как шутят сами музыканты, любитель – от слова любить. В детстве мы с сестрёнкой окончили обычную «районную музыкалку», как миллионы советских девочек, после чего фортепиано было забыто на несколько десятков лет. У меня даже не было инструмента! И вдруг я почувствовала непреодолимую тягу играть и нашла (случайно) великолепного педагога, который помог мне поверить в себя. Но я не выходила за пределы комнаты, не играла даже близким. Затем переехала в Италию, и опять случайно (целая цепь невероятных случайностей*) … стала играть с оркестром! Очень сложно было совмещать это с работой… Теперь мне не помешало бы развить и сольный репертуар, чтобы не отшучиваться постоянно, что я играю только с оркестром.

Многие мои стихи посвящены музыке – произведениям, композиторам. Поэзия помогает мне за роялем: например, в прошлом году я не просто исполняла Второй концерт Сен-Санса, а играла два своих стихотворения (думаю, именно это, несмотря на мои ошибки, принесло мне двойную победу: и приз оркестра, и приз зрительских симпатий – впервые в истории фестиваля). А ещё в стихах для меня очень важно звучание, более того – оно помогает мне писать. Этим, и ещё своей структурой лучшие стихи сродни лучшей музыке.

Судя по Вашим стихам, Вы человек с мистическим взглядом на мир. Знаю, что Вас даже ассоциируют с булгаковской Маргаритой. Насколько это соответствует действительности?

Я читаю Ваш вопрос, и на лице появляется добрая улыбка. Ведь ещё год назад я работала в штаб-квартире очень крупной международной компании на высокой руководящей должности. Всю свою первую жизнь я была человеком целей, стратегий, планов, графиков и цифр. Я жила в самолёте и в деталях знала, что я и моя команда будем делать в ближайшие полтора года, и в общих чертах – в следующие пять лет. В том мире нет места мистике. Но пришли стихи и постепенно вытеснили всё. Моя вторая жизнь течёт совершенно по-другому: я доверилась мирозданию, и теперь всё случается само, без всяких «целеполаганий». Если бы кто-нибудь сказал мне об этом лет пять назад, я бы страшно удивилась, я бы даже, пожалуй, сочла такого человека разгильдяем. «Нас мало избранных, счастливцев праздных…»

И вот теперь даже в рамках этого интервью я уже употребила слово «случайно» несколько раз, а таких счастливых случайностей много больше! Я поняла, что этот жизненный способ имеет точно такое же право на существование, и благодарна за возможность пожить двумя совершенно разными жизнями в рамках одной земной. Он отнюдь не беззаботный, этот способ, и требует большой чуткости (слышать сигналы мироздания) и воли (исполнять их). Мне ещё долго расти над собой, думаю, всегда: горизонт будет отодвигаться. А ещё у меня несколько раз сбывались стихи, не всегда к лучшему для меня – но что поделать.

Что касается Маргариты – да, теперь я часто это слышу, а в феврале даже познакомилась с котом Бегемотом, который живёт в Москве в квартире Булгакова. Маргарита подразумевает существование Мастера, и у меня есть одноименное стихотворение, где я пытаюсь поразмыслить, что происходит, если Маргарита и есть Мастер.
 

Как давно у Вас рождаются стихи?

Я пишу стихи лет семь, по большому счёту – лет пять. Впрочем, начала я в 2011 году, я чётко помню даже день – с юмористических четверостиший и пародий. Возможно, из меня получился бы неплохой Александр Иванов, а четверостиший (с лёгкой руки Михаила Казиника прозванных «юликами») у меня больше тысячи. Но постепенно стала приходить лирика, и с 2015 мощно отодвинула всё остальное.
 

Вопрос банальный, но его всегда ждут наши читатели. Скажите, как лично к Вам приходит вдохновение? То есть как у Вас организован процесс написания стихотворения?

Стихотворения – это такие существа, которые приходят, когда им вздумается, уходят тоже невовремя, и подманить их невозможно. Можно создать им условия (убрать суету, почитать любимую литературу, пойти гулять), но это не гарантия, что они придут. В то же время они могут явиться, когда условий, напротив, нет никаких: например, летишь усталая из командировки ночным рейсом, в голове гул, наутро дела, и вместо того, чтобы поспать в самолёте, вдруг пишешь миланский «Квест». Или когда у тебя всего день в родном Петербурге, ты планируешь идти в музей Пушкина, и вдруг приходит петербургский «Квест» – и ты просишь у Пушкина прощения, обещая прийти в другой раз.

Обычно я пишу стихотворение «снизу вверх» (то есть, первыми приходят финальные строки), реже «из середины в обе стороны», и почти никогда – от начала к концу. Я также никогда не знаю, куда оно меня повернёт, к чему оно клонит – иногда до самого конца не знаю. Каждое стихотворение – адреналин и приключение! Тому, как пишется, в моей книге посвящена целая глава «Лирика», да и после сдачи рукописи ко мне продолжают приходить стихи на эту тему. И лишь одно я знаю точно: мне нужен карандаш, я не могу писать стихи в компьютере.

Позвольте предложить Вам прочесть диптих «Выход(Ной)». Вторая его часть повествует о том, как была написана первая. После написания первой я предложила читателям угадать, с какой строки началось его сочинение. Мне прислали несколько десятков ответов, больше, чем строк в стихотворении (некоторые ответы повторялись), но не угадал никто! Думаю, Вы будете удивлены; я и сама удивлена до сих пор.

Я говорю, что стихи «приходят», но это не означает, что они спускаются ко мне в готовом виде. Мои черновики обычно черны. Приходят одна-две строки, а остальные ты изо всех сил стараешься расслышать и дотянуть до их уровня (рецепт Цветаевой).
 

Какое Ваше стихотворение является для Вас на сегодняшний день самым важным? (Процитируйте в том числе весь текст, пожалуйста)

Пожалуй, это самый сложный вопрос: таких у меня шесть или семь, и они одинаково важны для меня. Более того, каждое стихотворение является самым важным в момент его написания. Позвольте я назову два – их (а также некоторые другие) читают наизусть дети и подростки, и этим я горжусь больше, чем публикациями в любых журналах.
 

СПАСИТЕЛЬ

Сердце радостное ранено,

Разум меркнет от любви:

Родина моя – Рахманинов –

Разливается в крови.

 

Сколько лет ни перелистывай –

Нас выносит, подоспев,

И размах его неистовый,

И родной его распев:

 

Ждав грядущее заранее,

Страждав, чтобы отвело,

Родину мою бескрайнюю

ОН поставил на крыло –

 

И летит, летит раздольнее,

Всю её в себя вместив,

Разливающийся, вольный,

Верный, верящий мотив,

 

И страна моя, страдалица

В ковыле, смоле, золе,

Из вины высвобождается

На его большом крыле.

 

 

 

БОГ И ОЗЕРО

Когда господь ослабевал от дел, 

В непреходящей жалости сгорая –

Он замедлял дыханье и глядел 

На озеро за синими горами.

Он этот уголок оберегал 

И, веки опустив, внимал влюблённо 

Колоколам на дальних берегах 

И озеру, исполненному звона,

И звон переливался и не гас.

И озеро, огромный синий глаз,

Глядело вверх спокойно и нестрого

Безвременьем, безвольем, забытьём

И отражало облака и бога,

Забывшего на миг о бремени своём.

 

 

И ещё для передачи моего взгляда на мир очень важна строка «Ланиакея, Млечный Путь, Земля – // Наш адрес в небесах неизмеримых».
 

Читатель Ваших стихов – какой он?

Чуткий, честный, талантливый, пытливый, интересный, в возрасте от 10 до 90 лет. Мои читатели – люди с творческим взглядом на мир, даже если не все из них об этом подозревают (до поры до времени). В современном мире есть возможность мгновенной обратной связи, которую я очень ценю! Часто читатели открывают для меня какие-то новые вещи в собственных стихах (как Вы показали мне Еву в названии «Первая»), наводят на идеи подборок, они дали мне ряд эпиграфов к главам книги, напомнили о нескольких стихотворениях для перевода (сейчас мои стихи активно переводят на итальянский язык). Удивительно, но есть у меня и пятёрка постоянных читателей из других стран, которые продираются к моим стихам через машинный перевод! И какое же счастье испытываешь, когда твои стихи – любят!

Я замечаю, что зачастую круг читателей поэтов составляют сами поэты. Я тоже читаю других, у меня есть любимые; и другие читают меня. Но всё же большая часть моих читателей пришла с разнообразнейших других сторон; некоторых именно я привела в поэзию тем, что вдруг начала писать. Меня это очень радует: я верю и вижу, что поэтическое слово нужно не только поэтам и литературоведам.
 

На Ваш взгляд, нужна ли поэзия в современном мире? Кому именно она нужна больше всего?

Поэзия – способ познания мира, поиска и обретения смысла. Поэтому она сегодня нужна всем, кто растерян – а мы наблюдаем целое растерянное человечество. Поэзия нужна всем, кто ищет ответы на предельные вопросы, на главные вопросы бытия.
 

Спасибо!

​

И Вам!

​

​

​

                                                        Беседовала Мария Костычёва